Ветров он был самой большой угрозой для Дешту.
Талавир не хотел, чтобы Ма именно так узнала о духах в его теле, но теперь было поздно. — Не только джадал. В моей голове два духа. Кровожадную ведьму Амагу я подцепил на кургане Кара-Меркит, другой называет себя Таргом. Он присоединился к нашей милой компании после того, как я вошел в дом Серова.
— И ты что, слышал их голоса?
Талавир не понял, чего больше было в интонациях Ма — сострадания или недоверия.
— Только Амагу. Но после того, как упала Мать
Ветров, и она наконец умолкла. — Талавир подумал, что не может вспомнить, когда слышал скрипучий голос ведьмы. Точно до того, как они с Черной
Коровой уселись на Симурге. Может быть, духи его оставили? Это мнение было наивным, но, сидя рядом с Ма, он так хотел верить в счастливый финал.
— Они до сих пор там, — разрушил все его мечты Азиз-баба. Узлывающим пальцем он указал на голову Талавира. — Я думал, Албасты тебя от них освободит.
Сам старик отправил за ним Гуль, которая в конце концов и вывела на Албасты. Но откуда Азиз-баба мог знать, что ему понадобится именно к ней? Об этом Талавиру сказала Амага в темной комнате его сознания. Талавир с удивлением развернулся к старику. А тот, как ни в чем не бывало, пожал худыми плечами.
— Я чильтаны. Иногда вижу то, что должно произойти. Конечно, не так, как мой учитель, да благословит его Бог Вспышек и смешает прах со своим семьей.
благословенным суетом, пусть окружит гуриями в сладком джанате…
— Тогда ты должен знать цену освобождения от духов, — оборвал Азиза-бабу.
Талавир. Он не знал, что думать. Старейшина называл себя учителем, любил детей и при этом решил спасти Талавира путем передачи духов другому ребенку. — О чем он? — спросила Ма у старика. Однако Азиз-баба и не собирался отвечать, только втянул новую порцию дыхательной смеси и закашлялся так, что одной из невесток пришлось ударить его в грудь.
— Говори, — сквозь крепко сжатые зубы просыпала Ма, и Талавир увидел, как стиснуты ее кулаки. Шипы на сложенных крыльях угрожающе дернулись. Между врачом и Азизом-бабой были свои незакрытые счета.
— Амага требовала, чтобы Албасты нашла тело ребенка для Тарга. Чтобы он мог возродиться. Но такое переселение стерло бы личность ребенка. Убило бы ее. В
идеале это должен быть мальчик, — последнее слово Талавир произнес так медленно, что у Ма не осталось сомнений. Ему пришлось обхватить ее за состояние, когда она потянулась к Азизе-бабе.
— Ты хотел переселить джадала в Бекиру? — закричала Ма. — Вот для кого ты его берег?
Армейцы зашевелились. Генерал Григоренко-другой закричал, что надо дать старику кончить. К кругу подошли дети.
— Я на это не согласился и этого не позволю. Ни один ребенок не получит этих,
— Талавир постучал себя по лбу и развернул Ма к себе. — Я и так умру. Меня убивает яд Тарга. Скоро он не сможет ее сдерживать и превратится в джадала. Мы разговаривали только раз, и он попросил… — Талавир сделал паузу и едва улыбнулся. Если Амага до сих пор слышит, для нее это будет неприятной новостью. — Тарг попросил, чтобы я его убил. Освободил от отвратительной сестрицы и не менее отвратительной полужизни. Даже «живое мясо» в конце концов сдохнет, и только бестелесный дух никак не может успокоиться. Мне даже стало его жалко. Но, знаешь, Талавир потер золотую бляшку, будто в последний раз пытался что-то придумать, я так и не нашел способа. Если старик думает, что, уничтожив меня, упокоит и джадала, я согласен.
— Как ты можешь доверять Азизу-бабе? Я видела, что он сделал с ребенком внуки Серова, с Мамаем! Он хотел его убить, чтобы получить силу Золотой
Колыбели. Но и этого ему не удалось. А когда Мамай стал учеником Зорга, а затем руководителем Матери Ветров, именно Азиз-баба отдал ему Золотую Колыбель.
Поднялся генерал Григоренко-второй. Тускло сверкнула железная маска.
— Азиз-баба — чильтаны. Так говорил Григоренко первый. То, что этот засоленный бывший Старший Брат, не причина его убивать. Это верно. -
Железная маска развернулась к Ма, словно от нее зависело окончательное решение. -
Григоренко-первый был Старшим Братом, был клинком Поединка. Он готовился убить Мамая, но не убил. Он привел Азиза-бабу к Мамаю. А когда Золотая
Колыбель взорвалась и переродила Мамая в Бога Вспышек, Григоренко первый получил откровение. И так создал Армию чудовищ. Если Григоренко-первый верил этому старику, то и мы должны. Азиз-баба проведет ритуал, который убьет
мужчину, но и джадала.
— Марк Дорош должен был убить Мамая, а привел к нему тебя? -
Ма выдернула руку из ладоней Талавира и пристально посмотрела на Азиза-бабу. -
Это ты был киммеринцем, с которым Мамай виделся накануне Вспышек? Но почему? Когда и как вы познакомились? — Глаза врача пылали, но все, чего она добилась, — это очередное пожимание плечами.
— Я чильтаны, — выдохнул клуб дыма Азиз-баба. — Мамай тоже был одним
из нас, хотя и не осознавал. Он пришел ко мне во сны и попросил отдать Золотую Колыбель. И я дал. Потому что видел, что именно так сделаю. Азиз-баба
иногда видит будущее.
Старик поднял блестящие темные очки на Талавира, словно последняя фраза касалась его. Григоренко-другой кивнул. И Талавир понял, что все решено. Если амазонки или дочери Албасты были воинством Девы, то Армия чудовищ безоговорочно верила в Бога Вспышек. А теперь Азиз-баба намекнул, что смерть Талавира и Джала была волей Мамая. Даже Ма отстранилась и погрузилась в свои мысли. Талавир угрожал жизни ее сына.
— Когда вы хотите провести этот ритуал? — Талавир увидел свое отражение в очках старика — засоленное измененное тело — и подумал, что не так уж много теряет.
— Как можно скорее. Сегодня свечение Йылдыз — время джадала. Что бы тебе ни говорил этот Тарг, — пусть разметет пыль даже воспоминание о нем, — это ложь, обман, личина жадала. Он и его сестра очень давно мучают этот мир. Если мы его не уничтожим, то он сожрет твое тело и освободится. Может быть, уже сегодня ночью.
